Полтора года назад в стране вступил в силу Указ Президента РБ «Аб удасканаленнi аховы археалагiчных аб’ектаў i археалагiчных артэфактаў». И он сразу наделал много шороху. Археологи и историки кричали «Ура!» и «в воздух чепчики бросали», большая же часть затронутых законным актом главы государства граждан готовилась выходить на марши протеста, собиралась нычковаться в глубокое подполье и сушила сухари, так на всякий случай! Приборный поиск бросать они не собирались, но как будет развиваться ситуация дальше никто не знал. Прошло уже достаточно времени и, вроде, в «Багдаде – все спокойно!». Страсти поутихли, и если не нарываться, то можно себе и дальше копать прошлое страны. Для тех, кто пока ничего не понял небольшое видео.
Объясняю тем, кто в танке, и все равно не въехал из-за чего весь сыр-бор. Указ регламентировал применение металлоискателей, геолокаторов и других технических приспособлений для поиска вещей с историей. Так сейчас в Беларуси запрещено находить артефакты старше 120 лет, которые сохранились в культурном слое, на дне озер, рек, болот, а также искусственных водоемов. Там есть еще куча всяческих «нельзя», но это основное. При этом можно искать потерянные ключи, украшения, вещи родственников, никто не мешает шариться по подвалам и чердакам заброшенных домов (только они должны быть действительно бесхозными, от слова совсем) или «сёрчить» пионерский значок любимого дедушки, оброненный им в пылу битвы за Минск (он на смертном одре попросил любимого внука найти реликвию, даже место приблизительное указал). Да, в конце концов, вы просто собираете металлолом. То есть «дырок» в Указе множество, и ни один нормальный судья связываться с вами не захочет, если, конечно, во время задержания у вас не нашли крест Ефросиньи Полоцкой или клад Наполеона.
Моего друга в 9 лет к приборному поиску приобщил отец, было это давно, многие столько не живут. Юнец повзрослел, выучился на историка, купил навороченный металлодетектор и отправился в поля. Правда, он не привычный «черный копатель», так, как правило, ученые называют любителей предметного исторического поиска. Сам себя он называет «белым», потому что… но об этом в интервью с ним.
фотографии прокручиваются по горизонтали.
— Саша, ты помнишь свой первый выход в поле?
— Еще бы, это было в 1996 году, меня батя привез на поле возле деревни Студенка, недалеко от переправы Великой армии Наполеона через Березину. Там есть такая дорога, кто ее Учебной называет, кто Гвоздевой, — очень перспективное место для поиска. Дело вот в чем. Французы отступали, русские висели, в прямом смысле этого слова, «на хвосте». Но солдаты и главным образом офицеры бежали, награбив огромные богатства. Растянувшийся обоз не давал оторваться от войск Кутузова. Поэтому Наполеон ввел лимит на количество повозок с трофеями, так капитану, допустим, полагался один возок, полковнику – два, генералу – три. На переправе стояли жандармы, и все лишние транспортные средства попросту сжигали. Представляешь, сколько там всего осталось? Понятное дело, многое было сразу найдено местными и русскими солдатами, но многое и затерялось. А кованых гвоздей осталось просто море, их постоянно «поднимают», отсюда и название. В начале 80-ых прошлого века, еще во времена СССР, здесь просто поселился один человек. Он был учителем и сам спаял по каким-то схемам первый металлодетектор. Легенды об его находках ходят до сих пор. Я в свой первый раз нашел «катькин пятак», здоровая такая монета. Ну, и моя жизнь поменялась…
фотографии прокручиваются по горизонтали.
— Много людей занимаются копательством, что изменилось с выходом Указа Президента?
— Знаешь, я в свое время приобрел офигительно дорогой и очень крутой прибор, стоил 1000 евро. Это было довольно давно, отбился он быстро. Сейчас простая «аська» (популярный металлоискатель «Garrett ACE 250») в Польше стоит 50 баксов, то есть планка финансового входа серьезно упала. По-моему, наоборот за последние пару лет любителей предметного поиска стало только больше. В одном Борисове около 1000 человек этим занимаются, а в Миске, по моим прикидкам, более 30.000. Пока что я не слышал, чтобы возникали серьезные проблемы с государством. Но все равно, не так надо «запрещать». Соглашусь, что любители мешают ученым, Им просто не хватает знаний, понимания, как работать с артефактами, но им интересна история. Почему бы не сделать этот вид деятельности лицензионным? Хочешь ходить с металлоискателем, будь добр, пройди курсы, сдай экзамен, получи официальное разрешение. Все что нашел, сначала приносишь в музей. Если вещь интересная и представляет историческую ценность, то у тебя ее после оценки выкупают по коммерческой цене, если нет – делай, что хочешь. Так будет правильнее, чем просто запрещать, и уверен, что многие крутые вещи останутся в стране, а не за треть стоимости уедут в Россию. Знаю случаи, когда москали забирали находки за 15-20 часов.
— Сам-то что находил?
— Да, всего помаленечку находил, я же более 20 лет копаю, сейчас, правда, намного меньше этим занимаюсь: семья, работа. Но классные находки, уверен, у меня впереди. Разное бывало. Один раз с отцом на Брилевском поле обнаружили останки солдата времен войны 1812 года, вызвали милицию, его перезахоронили. Знаю, что многие просто проходят мимо, не хотят связываться, чтобы не было проблем. Не понимаю я этого, не по-людски. Да, и я бы первым делом заставил копателей убирать за собой, самая популярная моя находка – это «алкоталеры» и бутылки, серьезно. Почти все проходят мимо, а я всегда любой металл забираю. Земля за заботу всегда отплатит. Вот смотри, килограмм стекла стоит 10 копеек, металлолома – 15. Бывает, выедешь на полянку, ищешь себе, попутно собирая мусор. За час-два наберешь его полную машину, потом сдашь — 10-15 долларов и заработал. На природе, физкультура, опять-таки доброе дело сделал. Красота!
фотографии прокручиваются по горизонтали.
— Ну, хорошо, не ты. Что люди находили, уверен, что информация есть. Какой у копателей заработок?
— Сейчас найти девственное место – нереально. Думаю, что 90-процентов кладов уже выбито. Знаю, что в «золотые» времена серьезные копатели зарабатывали более 10.000 долларов в месяц, а если находили что-то по-настоящему интересное, то и значительно больше. Давно это было, сам не видел, но ребята рассказывали, что мужик нашел перстень где-то 10-12 века, на нем изображение «Вознесение Александра Македонского». Так этот «болтик» моментально ушел за полмиллиона долларов. Да, что далеко ходить, на том же Брилевском поле в 2004 году был найден крупнейший в Восточной Европе клад по раннему Средневековью – меч, набор гирек и около 240 дирхем. Несколько монет были уникальными. По 2-3 экземпляра во всем мире сохранились. Сам такую точно не продашь. Поэтому и говорю, что было бы правильно лицензировать вид деятельности. Если самим не нужна, то государство может выступить посредником при продаже, получить за это свою копеечку. Все довольны!
За 2 час прогулки по полю ребята ничего серьезного не нашли, так пару гвоздей, какой-то металлический мусор, которого по итогу набралось около 30 килограмм. Пан Саша все забрал с собой, сказал, что сдаст, получит свои законные 4,5 рубля. Потенциал поля он оценивает где-то в тонну металлолома, и, конечно, никогда нельзя исключать возможность обнаружить что-то ценное, как в историческом, так и материальном плане. Только не говорите, что он нарушает культурный слой, каждый год поле перепахивают по несколько раз (в числе находок были и остатки современной бороны, и гусеничный трак от трактора). В общем, по моему мнению, эпопея с «чернокопательством» и регулированием деятельности людей без разрешения на поиск от Академии наук, зато с металлоискателями только начинается. Это интересное хобби, сравнимое с охотой или рыбалкой, а пользы при правильном отношении государства к увлеченным предметным поиском людям, может принести много.
А дурачок нашел кованый гвоздь.
Управа на «чёрных копателей». Кто сможет заниматься раскопками в Беларуси после вступления в силу Указа Президента об охране артефактов?
Археологи с нетерпением ожидают вступления в силу Указа Президента об охране артефактов. В кругах же нелегальных любителей «копнуть вглубь веков» к нововведениям относятся, мягко говоря, без оптимизма.
Доктор исторических наук, профессор, археолог Игорь Марзалюк признаётся: душа болит, глядя на фотографии с мест работы «чёрных копателей». Эти могильники в Чаусском и Чериковском районах памятниками археологии уже не являются.
Игорь Марзалюк, доктор исторических наук, профессор: «Это книга, из которой вырвана страница. Памятник уничтожается один раз. Почему важно правильно проводить обследование? Археолог же не на продажу выдирает это, а для изучения прошлого».
Могилёвский историк – один из инициаторов и разработчиков проекта Указа Президента «Об уточнении охраны археологических объектов и археологических артефактов». По его оценкам, армия «чёрных копателей» в республике исчисляется тысячами, а годовой оборот торговли археологическими артефактами – миллионами долларов. Причём у копарей, как они себя называют, есть свои сайты и странички в соцсетях, как у этого могилевчанина: наряду с другими находками «любитель истории» открыто бравирует боеприпасами.
Сергей Мироненко, старший инспектор по особым поручениям УВД Могилёвского облисполкома: «В ходе раскопок они хранят у себя по месту жительства оружие, взрывчатые вещества, попутно занимаются наградами, которые попали в поле зрения. За ними ведётся контроль – их в области более 70 человек».
От старинных монет до холодного оружия. Активные участники общества коллекционеров дважды в неделю собираются в одном из столичных домов культуры и продают либо обмениваются находками.
Иосиф Судник, председатель общества «Белорусского республиканского общества коллекционеров»: «Этот закон должен бы уже давно определён по этому копательству. Должна быть юридическая основа. Все, у нас запретить и ничего не делать – и это всё равно будет делаться. У меня альтернативный подход – делать лицензии. Например, коллекционеру, который организованный, например, в органы культуры подаёт заявку, что ему выдали лицензию, он платит деньги».
Существующее законодательство – зелёная улица для «чёрных копателей». Но тут, как говорится, не пойман – не вор. Таков был и результат проверки милиции по заявлению музея истории Могилёва – вернуть государству историческую ценность – меч XV века, поднятого со дна реки в Мстиславле. Тогда археологов опередили «чёрные копатели». Часть находок удалось конфисковать и передать в музей. А вот увидеть меч историки смогли только на фото в Интернете.
Алексей Батюков, директор Музея истории Могилёва: «Меч был предложен в одну организацию для оценки. Мы нашли в Интернете информацию, что и этому доспеху просили дать оценку – это часть вот этого доспеха. Таким образом, люди, которые достали это из Вихры, именно с целью их продавать».
Согласно проекту Указа, раскопками могут заниматься только археологи по образованию и только с разрешения Национальной академии наук. И то, что явно не обрадует торговцев стариной, – приобретение, продажа археологических артефактов запрещены. Только если, конечно, речь не идёт о дарении музею. Пока же ситуация парадоксальная: государственным музеям приходится выкупать у копателей-любителей то, что по определению изначально государству и принадлежало.
Попытка с помощью указа президента № 485 поставить заслон перед черными копателями может не увенчаться успехом, считают специалисты.
Историки и археологи занимают однозначную позицию в отношении черных копателей - они занимаются грабежом памятников археологии. Как на средство сдерживания их деятельности большие надежды возлагались на указ президента . Указ уже действует, в течение ближайших шести месяцев в его поддержку будут разрабатываться дополнения и изменения в другие законодательные акты.
Указ запрещает использовать металлодетекторы и другое специальное оборудование на археологических памятниках. Однако остается самая большая проблема - правоприменение указа в конкретных случаях, считает археолог, кандидат исторических наук Николай Плавинский
.
Например, археологи встречают черных копателей на древнем поселении и не могут остановить их деятельность, тем более добиться, чтобы они понесли ответственность.
Сколько в Беларуси черных копателей, точно не знает никто. По оценочным данным, на руках у населения десятки тысяч металлодетекторов.
«Например, в Мяделе на 6900 человек списочного населения около 25 человек с металлоискателями. Во время последней экспедиции в Копыльском районе за полдня мы встретили три группы черных копателей», - рассказал Николай Плавинский.
У специалистов нет средств борьбы с этим явлением.
«Человек, который ходит с металлоискателем, не нарушает законодательство. Охранная зона поселения не всегда имеет точки GPS, таким образом, точных границ нет, - отметил Николай Плавинский. - Археологи вызывают милицию, а черные копатели или уходят, или рассказывают, что с помощью металлодетектора ищут, например, потерянные ключи от машины. В результате человека невозможно привлечь к ответственности».
Такая ситуация создает правовую коллизию, при которой черным копателям достаточно сказать, что они ищут нечто совсем другое, а не археологические ценности, и вопрос будет закрыт. Также черный копатель всегда может сказать, что случайно нашел археологическую ценность и намеревался сдать ее государству.
Чтобы было иначе, главной идеей указа должно было быть введение лицензии на право использования металлодетектора и личная ответственность за его использование по примеру оружия, считает специалист.
«Указ президента запрещает использование металлодетекторов и другого специального оборудования только на археологических памятниках. Однако владение металлодетектором и его использование этим указом и другими нормативными актами напрямую не запрещается»,
- подчеркнул председатель Белорусского добровольного общества охраны памятников истории и культуры Антон Астапович
.
Он назвал романтическим иное восприятие указа № 485: «Этот указ можно было бы и не принимать. Он не будет работать, как не работает закон «Об охране историко-культурного наследия» по причине того, что нарушителей невозможно привлечь к ответственности пока археологические объекты юридически не оформлены. Отмечу, что с 2007 года в Беларуси список историко-культурных объектов даже не обновляется, хотя создан специальный отдел при «Белреставрации», который должен вести базу памятников».
Военно-поисковый клуб «ВИККРУ», который занимается поисками останков воинов Второй мировой 
войны, часто сталкивается с тем, что черные копатели оскверняют захоронения, раскапывая, забирая все ценное на их взгляд и оставляя могилы открытыми.
Заместитель председателя «ВИККРУ» Сергей Беспанский согласен, что вводить лицензирование надо обязательно, а контроль за использованием металлодетекторов осуществлять по примеру инспекций по охране животного и растительного мира.
«ВИККРУ» также использует металлоискатели, но не занимается раскопками, а только ищет захоронения, согласовывая свой маршрут с местной администрацией. Раскопки же производит 52-й отдельный специализированный поисковый батальон.
Новые противоречия
Надежды на указ № 485 у специалистов связаны с тем, что он систематизирует процесс возвращения археологических артефактов. Другими словами, дает возможность легализовать существующие у населения археологические коллекции.
Согласно документу, археологическим объектом является фактически всё, что имеет возраст более 120 лет. Ранее в законодательстве возраст, с которого предмет или объект считается археологически артефактом, вообще не был прописан.
Николай Плавинский отметил, что указ не полностью соответствует действующему музейному законодательству. В частности, в указе написано, что государственные музеи могут продавать один другому археологические артефакты и обмениваться ими. При этом в Кодексе о культуре этого нет: «Существует обменный фонд, но продавать экспонаты друг другу музеи, согласно действующему законодательству, не могут, а согласно указу, если его понимать прямолинейно, могут».
Также существует вопрос, как будет соотноситься деятельность археологических комиссий при местных администрациях и фондо-закупочных комиссий государственных музеев.
Например, человек решил зарегистрировать свою коллекцию монет Речи Посполитой - боратинок. Комиссия при облисполкоме признала их ценность, но для музея они не представляют интереса и включать их в музейный фонд он не готов: «Возникает вопрос, как музей может отказаться от принятия в музейный фонд историко-культурной ценности?»
Николай Плавинский выразил надежду, что документы, которые разрабатываются в продолжение указа, поспособствуют тому, что противоречия будут разрешены.
Любители приборного поиска бьют тревогу
Между тем, на сайте change.org сейчас идет сбор подписей под петицией за пересмотр указа № 485. Петицию подписали более 1600 человек.
В обращении отмечается, что действие указа «фактически может привести к уходу в тень не только любителей приборного поиска, но также и к вывозу из Беларуси частных нумизматических, фалеристических и других коллекций, что может привести к непоправимым последствиям в области истории и музейного дела».
Как отметил в комментарии для сайт
один из любителей приборного поиска Андрей Шингель
, «нельзя считать всех, кто ходит с металлоискателем, черными копателями».
«Есть люди, которые лазят по местам захоронений, но их меньшинство среди тех, кто увлекается приборным поиском, и я не с ними. Я бы никогда не стал копать на археологических памятниках. Моя цель - найти клад. Я из Несвижа, мы еще детьми лазили в ходы под замком и искали клады. Ничего не нашел пока, но об истории Несвижского края много узнал», - рассказал Андрей Шингель.
Он обратил внимание, что многие государственные музеи пополнили свои экспозиции и запасники находками не официальных археологов, а увлеченных историей людьми.
«А теперь черными копателями автоматически в глазах общественности стали все, у кого есть металлоискатель. И это несправедливо», - считает кладоискатель.
К ЭТОМУ увлечению относятся по-разному. Одни уверены, что ничего плохого в откапывании всего того, что сегодня прячет земля, нет. И неважно, кто поиском занимается - заядлый любитель старины или археолог. В представлении других раскопки - занятие исключительно для профессионалов, которые все сделают по правилам: не пострадает ни земля, ни сами артефакты. Да и наживаться на раритетах не в их интересах. Все отправится в музеи… Так все-таки можно копать или нет? Что гласит закон? Разрешено ли пользоваться металлоискателями? И всех ли копателей можно приравнять к «черным»?
СТАРИННЫЕ карты, исторические загадки, уникальные легенды… Как узнать, что скрывает земля? Есть те, кому эта тайна открывается. Поздняя осень - благодатное время для поиска артефактов. Земля еще не замерзла, растительности практически нет. Копай - не хочу. С одним из искателей приключений, Владиславом Ивановым, отправляемся за «сокровищами» в Борисовский район…
Ранним утром подъезжаем к полю местного СПК. С погодой не подфартило. Льет дождь. Может, свернется наша мини-экспедиция, так и не начавшись? Не тут-то было. Приехали - нужно искать. Наш спутник вовсе не историк по образованию, а инженер. Как увлекся необычным делом?
На огороде в деревне нашел так называемый пшеничный цент - монету с изображением Линкольна 1909 года. Потом заинтересовался, что еще может быть на участке. Приобрел металлоискатель - изучил все. Затем стал искать по интернету старые карты, узнавать легенды - территория поиска расширилась.
На поле несколько десятилетий назад стояло пару древних домишек. Об этом «рассказала» одна из карт, найденных на просторах байнета. С той поры, конечно, участок не единожды перепахивали. Но вероятность что-то найти все равно высокая. Кстати, на территории археологических объектов, а к ним относятся, например, древние городища, стоянки, поселения, проводить раскопки категорически запрещено. Исследовать поля пока можно. В кругах копателей тех, кому правила неписаны, мягко скажем, не уважают. Владислав приводит пример:
Часто лезут на Брилевское поле. Не понимаю - это ведь исторический комплекс. К тому же, считаю, сурово следует наказывать тех, кто раскапывает могилы. В лесах еще целенаправленно ищут оружие времен войны. А в обычных копателях не вижу ничего плохого. Не нарушаешь закон - занимайся. Есть у нас и негласные правила: по засеянным полям не ходить, ямки за собой закапывать…
МЕТАЛЛОИСКАТЕЛЬ, пинпоинтер (прибор для поиска мелких предметов), лопата, перчатки… Вот и весь набор. Владислав надевает наушники и приступает к исследованию - водит из стороны в сторону металлоискателем. Из наушников доносится попискивание. Когда сигнал становится более четким, дело за лопатой. Только начали копать - первая находка! Впрочем, приглядевшись, ничего в ней особенного.
Возможно, это часть петли от двери, - крутит замысловатую железяку парень. - Такие «раритеты» - частая находка. На месте бывших деревень много бытового мусора, пробок от бутылок. За один день можно накопать несколько килограммов металлолома.
Еще около часа ходим по полю. Владислав не обращает внимания на многие сигналы. Почему? Дело в том, что на металлоискателе выскакивают специальные цифры, которые опытному копателю подсказывают, что спрятано в земле. Например, «шкала» для железа - от минус 50 до минус 35. Как правило, если копать по такому сигналу, то достанешь что-то наподобие нашей первой находки.
Но вот на табло высвечиваются заветные цифры - плюс 70. Вероятно, мы наткнулись на первую монетку. Копаем. На этот раз удача улыбнулась - достаем копейку 1924 года. Владислав рассказывает, что монета хоть и советская, но достаточно интересная:
Сохранность у нее хорошая, нестандартный гурт. Копейка была самым меньшим номиналом среди монет, выпущенных в 1924 году. Тогда, кстати, проводили деноминацию - меняли старые деньги на новые. То же самое произойдет у нас в июле. А этот раритет - уже история, пополнит мою коллекцию.
РАЗБИРАТЬСЯ в монетах борисовчанин стал только тогда, когда увлекся «копом». Теперь же с легкостью может охарактеризовать почти каждую. Правда, редкие монеты ему еще не попадались. Чаще среди находок советские. Мечтает же Владислав выкопать так называемый сестрорецкий медный рубль:
Интересно на него даже просто взглянуть. Это монета-великан 1771 года. Весит 888 граммов. Но в массовое производство запущены не были, выпустили всего несколько десятков пробных экземпляров. Так что вероятность найти ее небольшая, но все же вдруг кто-то припрятал?
В течение двух часов наткнулись еще на две монетки в плохом состоянии. И вдруг земля нам подарила любопытную находку - пуговицу с орлом и короной. Как оказалось, среди копателей есть коллекционеры и подобных экземпляров. Владислав не в их числе.
По надписи могу лишь предположить, что эта пуговица с формы летчика английских Королевских ВВС в годы Второй мировой. Ценность таких вещей измеряется только тем, нужна она кому-то или нет. Как правило, меняю пуговицы на монеты, которых в коллекции не хватает.
А как же клады? Почти целый день потратили на поиски, но ничего стоящего не нашли. Стоит ли овчинка выделки? Такие мысли нередко бывают у дилетантов, объясняет Владислав.
В Борисовском районе найти клад практически невозможно - все копано-перекопано. Здесь проходили важные исторические события, и встретить тут человека с металлоискателем - не проблема. Нашли пару монет, уже хорошо. Бывало, неделями ничего, кроме железок, из земли не доставал.
Многомиллионную прибыль, как мы узнали, такое увлечение не приносит. Судите сами: за четыре года, а именно столько Владислав увлекается изучением старины, не удалось даже окупить металлоискатель. В основном свои находки меняет на другие. Создает коллекцию для потомков. Шутит: «Скорее на сдаче металлолома заработаешь, чем на продаже выкопанных монет. С другой стороны - так эти копейки не останутся в земле. Сомнительно, что археологи будут создавать экспедицию ради одной советской монетки. Им они неинтересны, а для нас, копателей-любителей, важны».
ПОСЛЕ целого дня в поисках сокровищ убедились: это то еще увлечение. Азарт пропадает в считаные часы, особенно если рыться в земле под проливным дождем. Всякие древние железки совсем не вдохновляют на подвиги, так и хочется закинуть металлоискатель на чердак. Но пока находятся энтузиасты, готовые терпеть любой дискомфорт и непогоду ради нескольких ржавых монеток, продавцы этих устройств без работы точно не останутся. Искателей сокровищ в нашей стране, по самым приблизительным подсчетам, несколько тысяч наберется. Путь даже это непрофессиональные историки…
В ТЕМУ
Самый простой и быстрый способ купить металлодетектор - заказать в интернете. Как минимум пять поставщиков обещают его продать с доставкой на дом по Беларуси. Условно приборы можно разделить на несколько групп - для начинающих (180-399 у.е.), среднего класса (405-850 у.е.), профессиональные (725-1770 у.е.).
СПРАВКА «СГ»
Можно ли использовать металлоискатель? Запрет на использование этого прибора установлен Положением об охране археологических объектов при проведении земельных и строительных работ, осуществлении иной деятельности на территории археологических объектов, утвержденным постановлением Правительства. Согласно п. 10, без разрешения НАН Беларуси нельзя проводить раскопки, разведки на археологических объектах.
К археологическим объектам относятся «материальные объекты или их комплексы, которые возникли в результате деятельности человека и сохранились в культурном пласте или на дне природных или искусственных водоемов: укрепленные поселения (древние города, городища, замки), неукрепленные поселения (стоянки, поселения, отдельное жилье), курганные и грунтовые могильники, отдельные захоронения, некрополи, мавзолеи и другие захоронения, древние постройки и другие объекты хозяйственного и производственного назначения, фортификационные постройки, культовые постройки (храмы, монастыри, святилища, места совершения обрядов, каменные кресты, культовые камни, каменные статуи, обелиски), инфраструктура сухопутных, водных и водно-сухопутных путей, монетные и вещественные клады».
В прошлом году у белорусских граждан была возможность легализовать найденные археологические артефакты, но желающих было немного. В частности, в Бресте комиссия зарегистрировала бронзовый топор, а в Витебской области – коллекцию, связанную с событиями времен войны 1812 года.
18 апреля отмечается Международный день памятников и исторических мест. В преддверии этой даты белорусские ученые рассказали, какие меры принимаются у нас для охраны объектов, связанных с прошлым нашей страны.
В поисках артефактов
Еще в 2015 году Александр Лукашенко подписал Указ «О совершенствовании охраны археологических объектов и археологических артефактов», создавший дополнительные условия для сохранения культурного наследия. Кроме того, документ ограничил деятельность так называемых «черных копателей».
«Эти люди преследуют преимущественно одну цель – выгодно продать найденное и обогатиться. Но если раньше ответственность за «черное копательство» особо нигде не обозначалась, то теперь соответствующие изменения внесены в административный кодекс, – рассказал заведующий отделом археологии Средних веков и Нового времени Института истории НАН Беларуси Вадим Кошман . – За незаконные археологические работы предусмотрен крупный штраф – до 50 базовых величин (до 1 150 рублей на сегодня – Прим. ред.)».
Возможно, именно эта мера привела к уменьшению числа «черных копателей», но проблема, тем не менее, существует. Обычным гражданам, отправляющимся на поиски артефактов, следует знать: использование металлоискателей для археологических поисков возможно только с разрешения НАН Беларуси. К слову, в прошлом году в стране было выдано свыше 80 таких документов. Вадим Кошман добавил, что, к сожалению, у нас пока нет комиссии или инспекции, которая бы контролировала деятельность «копателей».
В свое время указ вызвал недовольство среди тех, кто занимается раскопками не из корыстных побуждений. Поисковики-любители, которые обычно ищут старинные монеты на распаханном поле, просили не приравнивать их к «черным копателям». Ведь они не продают артефакты, а пополняют собственные коллекции. Заместитель директора Института истории Вадим Лакиза подчеркивает, что сейчас все найденные археологические артефакты являются собственностью государства. Хотя в 2016 году у граждан была возможность их легализировать и включить в реестр, который ведет НАН Беларуси.
«Желающих было не очень много. Большинство, наверное, побоялось, что артефакты у них заберут, хотя речь шла всего лишь о легализации, – рассказал Вадим Лакиза. – В частности, в Бресте комиссия зарегистрировала бронзовый топор, а в Витебской области – коллекцию, связанную с событиями времен войны 1812 года. А вот продавать или дарить подобные археологические артефакты в Беларуси нельзя. Хотя в интернете встречаются подобные сайты».
Судьба древних захоронений
Сейчас все вопросы, касающиеся охраны историко-культурного наследия, регулируются Кодексом о культуре, который вступил в силу в феврале 2017 года. В одном из его разделов указаны мероприятия по охране археологических объектов в зоне земляных, строительных и других видов работ. По закону, организации еще на стадии проектных работ должны согласовывать выбранные участки с Академией наук. Это позволяет сохранить уникальные объекты: так, например, в столичном районе Михалово на месте, выбранном для строительства жилого дома, было обнаружено поселение XIV века.
Во время строительных работ нередко вскрываются и древние захоронения. Один из последних случаев – старое лютеранское кладбище, обнаруженное в Минске при расширении улицы Карла Либкнехта. Активисты и общественные организации выступают с различными предложениями, как действовать в подобных ситуациях. В частности, есть идея разработать специальную карту захоронений.
«Наша страна имеет богатую историю, поэтому древних захоронений у нас много, – отметил Вадим Лакиза. – Что-то, конечно, удается выявить своевременно и сохранить. Но для этого нужно, чтобы на этапе выбора места строители контактировали с учеными. К сожалению, на деле строительные организации часто специально поступают наоборот».
Еще один спорный момент касается сохранения старых кладбищ, особенно местечковых. По словам экскурсовода Тимофея Акудовича, многие надмогильные камни XIX века с позиции историка имеют большое значение. Но по всем законодательным нормам такие знаки приравниваются к современным, а значит, могут быть демонтированы. В Беларуси пока охраняются только те камни и кладбища, в том числе военные, которые входят в список памятников и находятся под контролем Министерства культуры.
В Беларуси еще остались уникальные католические и еврейские захоронения, но без должного ухода они постепенно исчезают. Руководитель МОО «Историка» Татьяна Петрова предлагает выделить среди них важные в этнографическом смысле и закрепить за ними общественные инициативы. Все же такие захоронения являются частью истории нашего края. Кстати, представители организации уже четыре года систематически восстанавливают старое католическое кладбище в городском поселке Мир. За это время удалось не только найти родственников захороненных там, но и обнаружить под слоем дерна более 300 памятников.
В свою очередь Вадим Лакиза, который также является членом Научно-методической рады по вопросам историко-культурного наследия при Министерстве культуры, подчеркивает: далеко не каждое захоронение можно взять под охрану.
«Статус историко-культурной ценности придается на основе научных критериев. В итоге выбираются наиболее знаковые места и объекты. Хотя я не отрицаю, что проблема со старыми кладбищами у нас действительно существует, – заключил специалист. – Но те меры, в том числе и законодательные, которые принимаются сегодня в Беларуси, дают надежду на положительную динамику в решении этого вопроса».
